Речь, разумеется, идет о практике, субъектом которой является, ни много ни мало, человеческая душа, а целью — духовное восхождение: по мысли автора, это единственно возможный путь движения.

Мария Гаркавенко, отказываясь от теоретического осмысления религиозных и эзотерических текстов, практикует простую, на первый взгляд, живопись. Именно в этой простоте кроется прелесть и своеобразие её художественного мира. Творчество Гаркавенко действительно сродни древней духовной практике. Как, например, объяснить то, что художник, используя столь нехитрый набор приёмов, предпочитает возню с холстами и масляными красками графическому планшету? Здесь важен, разумеется, сам процесс создания работы: практика, возвращающая искусству функцию познания. Серия «Praxis», целиком и полностью основанная на личном и интуитивном опыте художника, является плодом длительной работы. Лишь присмотревшись, обнаруживаешь, что локальные цвета в работах Марии Гаркавенко имеют оттенки, а кажущийся герметичным внутренний мир автора оказывается проницаемым и для зрителя.

Здесь пришло время заговорить о магической силе искусства, вспомнив величайшего шамана Йозефа Бойса, провозгласившего художника в каждом человеке. Близка эта романтическая мысль и Марии Гаркавенко, предпочитающей теоретизированию интуитивные практики — живопись как самопознание и познание мира. В этот процесс может быть вовлечен и зритель, осмелившийся отыскать душевные силы, для того чтобы разъять себя на части и собственноручно выложить эти части на жертвенное блюдо. Этот ритуал доступен не только просветлённому жрецу искусства. По мысли автора, в сущности своей человек мало изменился со времён социально-магических практик древних народов — на протяжении всей жизни ему не раз приходится собирать себя по частям, приобретая определённый опыт, о котором свидетельствует мудрая полуулыбка персонажа Гаркавенко. Серия «Praxis» — кладезь для психоанализа, но интереснее подойти к этим работам путём самого автора — интуитивно, посредствам присущей каждому человеку магии творчества.

Мария Гаркавенко — живописец, отказавшийся от графического планшета и фотоаппарата в пользу универсального художественного языка, благодаря которому глубоко личное становится общечеловеческим, что позволяет зрителю и автору ощутить себя на одной лестнице, на одной ветви мирового древа и даже сплестись волосами. Это столь редкое для индивида ХХI века чувство включённости в какой-то единственно верный и органичный процесс — одна из основных целей практик Марии Гаркавенко.