Дмитрий Жуков

У входа в здание музея Эрарта зрителя встречает обыгрывающая название музея скульптурная группа Дмитрия Жукова «Эра и Арта». Две крылатые антропоморфные фигуры, очертания которых напоминают о статуе Ники Самофракийской, удачно сочетаются с неоклассицистическим фасадом построенного в 50-х годах прошлого века здания районного комитета коммунистической партии, в котором расположился музей. Провозглашение эры искусства, начало которой ознаменовалось открытием музея, закреплено в архитектурной форме, отсылающей к безусловному шедевру мирового искусства.

Дмитрий Жуков родился в 1972 году в Азове. В 2006 году он окончил кафедру обработки металла знаменитого Мухинского училища, где затем в течение нескольких лет преподавал. Стремительно развивающиеся технологии, обеспечивающие художников новыми, прежде недоступными материалами, открывают принципиально иные возможности. Тем не менее при наличии огромного количества материалов современная скульптура оказывается в сложном положении, противоречивость которого заключается в отсутствии однозначного взгляда на вопрос актуализации. Введение в оборот достаточно консервативной области, которой является скульптура, принципиально новых материалов сегодня уже не кажется радикальной смелостью: Дмитрию Жукову гораздо интереснее реактуализировать уже существующие и активно используемые материалы и техники. 

Скульптуру Дмитрий Жуков воспринимает как возможность воплощения «бесконечного пространства души в трехмерное пространство реального мира». Несмотря на то что основной темой своих произведений Жуков называет «выражение внутреннего мира», в скульптуре он не тяготеет к абстракции, а, наоборот, часто обращается к сюжетам и образам, нередко заимствованным из мифологии или религиозного искусства.

В выполненной из стали скульптуре «Телец» 2013 года Дмитрий Жуков обращается к образу ветхозаветного идола — золотого тельца — предмета культа вероотступников. В европейской культуре этот образ стал символом стремления к наживе и стяжательству. В интерпретации художника растерзанная стальная плоть оказывается «встроена» в матрицу, которая для него является одновременно и клеткой, и рамой: сдерживая и ограничивая, металлические конструкции в то же время становятся остовом, поддерживающим скульптуру и в значительной степени определяющим ее конструкцию. Золото трансформируется в сталь, вслед за сюжетом актуализируя материал.

«Телец» Жукова напоминает загадочную микросхему, превращение которой в «икону» однозначно намекает на свойственное эпохе преклонение перед технологиями. Не прибегая ни к каким новым медиа в искусстве, скульптору удается, используя вполне традиционные материалы и техники, актуализировать «технологическую» тему: в этой верности традиции заключается позиция автора по отношению к обозначенной проблеме.