Красота спасёт мир, искусство — нас: посвящает в тонкости терапии изобразительным искусством арт-терапевт Лариса Белая.
В последнее время всё чаще стало попадаться на глаза странное сочетание — арт-терапия (то тренинги проводятся, то одноимённая ассоциация заседает). Не отстать от мира и разобраться в тонкостях терапии изобразительным искусством нам помогла специалист в этом вопросе — Лариса Белая.
Истоки и определения
«...Наиболее важные мысли и переживания человека, являются порождением его бессознательного, могут находить выражение скорее в виде образов, чем в словах»
М. Наумбург, арт-терапевт
В разных странах мира в области образования и в медицине в настоящее время широко применяется такой подход как психотерапия искусством. По международной классификации (Eropean Conortium for Arts Terapies Education, 1999, 2002, 2005), психотерапия искусством представлена четырьмя направлениями:
— арт-терапией (психотерапией посредством изобразительного творчества);
— драматерапией (психотерапией посредством сценической игры);
— танцевально-двигательной терапией (психотерапией посредством движения и танца);
— музыкальной терапией (психотерапией посредством музыки и звуков).
Почему-то терапию, использующую литературное творчество, международная классификация не упоминает. Хотя эта область включает множество методик, а исторически пребывает едва ли не у самых истоков арт-терапии (Мария Луиза фон Франц, например, труды которой изучает каждый сказкотерапевт, была ученицей Юнга), ведь действенность слова, его целительное (или разрушительное) воздействие на душу неопровержимо доказано наукой и практикой психотерапии.
Арт-терапия — междисциплинарная область знания, существующая на стыке психологии, медицины и разных видов искусств. Арт-терапевтические методы используют как для терапии и коррекции, так и для социализации, профилактики, помощи в самопознании и гармоничном личностном развитии.
Дать исчерпывающее определение арт-терапии довольно трудно. Есть много разных направлений в теоретических исследованиях и практической деятельности, в которых значительно различаются методы и область их применения. Тем не менее, члены российской арт-терапевтической ассоциации, вслед за британскими коллегами, настаивают на «чистоте жанра», признавая арт-терапевтическими лишь те методики, которые включают взаимодействие с визуальным объектом, являющимся продуктом творчества клиента (человека, участвующего в арт-терапевтической сессии).
Вряд ли есть смысл объявлять, вслед за рядом авторов, эти методы «инновационными», потому что психоаналитики ещё в начале прошлого века использовали в своей практике элементы арт-терапии.
В частности, Юнг называет языком подсознания символы. Символическое самовыражение он считает целостным, не «дешифруемым» с помощью каких бы то ни было словарей и схем. Комплексное, глубинное самовыражение индивидуального подсознания в изобразительной деятельности и снах он объявляет неотъемлемой чертой зрелой и целостной личности. Юнг продолжительное время использует в практике психоанализа мандалы, которые и по сей день являются распространенным и эффективным инструментом арт-терапевтов.
Дать исчерпывающее определение арт-терапии довольно трудно. Есть много разных направлений в теоретических исследованиях и практической деятельности, в которых значительно различаются методы и область их применения. Тем не менее, члены российской арт-терапевтической ассоциации, вслед за британскими коллегами, настаивают на «чистоте жанра», признавая арт-терапевтическими лишь те методики, которые включают взаимодействие с визуальным объектом, являющимся продуктом творчества клиента (человека, участвующего в арт-терапевтической сессии).
Вряд ли есть смысл объявлять, вслед за рядом авторов, эти методы «инновационными», потому что психоаналитики ещё в начале прошлого века использовали в своей практике элементы арт-терапии.
В частности, Юнг называет языком подсознания символы. Символическое самовыражение он считает целостным, не «дешифруемым» с помощью каких бы то ни было словарей и схем. Комплексное, глубинное самовыражение индивидуального подсознания в изобразительной деятельности и снах он объявляет неотъемлемой чертой зрелой и целостной личности. Юнг продолжительное время использует в практике психоанализа мандалы, которые и по сей день являются распространенным и эффективным инструментом арт-терапевтов.
Конец XIX — начало ХХ века ознаменовались повышенным интересом к изучению архаического искусства, детского творчества и истории развития креативности. Это привело к тому, что художественную экспрессию, способствующую развитию спонтанности и творческих способностей, стали использовать в качестве метода арт-терапии.
Суть исцеления — в архаическом способе участия в творческом процессе. Иными словами, пренебрегая мастерством, не ставя целей и не споря об эстетических критериях, мы становимся, по сути, детьми, снимаем социальные зажимы и рушим придуманные левым полушарием нашего мозга рациональные доминантные модели, мешающие нам воспринимать истинную действительность, жить в согласии с миром и самими собой, что и приводит зачастую к страшным болезням, разрушающим наше тело.
Сейчас всё больше ученых приходит к выводу, что рак, СПИД, инфаркт — суть болезни духовные и поэтому традиционно-медикаментозно неизлечимые. Интересно отметить, что в племенах, живущих общинным строем, нет онкологии и СПИДа. Возможно потому, что там нет индивидуализма, зависти, перфекционизма, зато есть ритуалы и коллективные ценности и смыслы. Там человека не раздирают страх и одиночество и ясен смысл жизни, заданный образом жизни предков и соплеменников.
Арт-терапия помогает через спонтанность в творчестве вернуться к «детству человечества»: «разбудить» своё бессознательное и восстановить нарушенный жизненный баланс.
Сам себе арт-терапевт? Разница между занятием творчеством и арт-терапией
«Творчество и терапия частично совпадают: то, что является творческим, зачастую оказывается терапевтичным, то, что терапевтично, часто представляет собой творческий процесс.»
К. Роджерс
«Не думай ни о каком результате — просто делай всё, что делаешь, ...потеряй делающего в делании.
Не «будь» — позволь своим творческим энергиям течь беспрепятственно.»
Бхагавадгита
В арт-терапии обязательными являются три составляющие процесса: клиент (или пациент) — продукт творчества (или творческий акт) — специалист-терапевт (психолог, психиатр или художник, прошедший специальную переподготовку). При отсутствии одной из составляющих об арт-терапии нет оснований говорить, сколь бы терапевтичным не был процесс творчества сам по себе.
Профессиональный художник может не осознавать цели собственного акта творчества и не испытывать сомнений в его целесообразности, он вполне искренен в процессе «делания». Однако, как бы то ни было, к ипостасям умения и мастерства применимы критерии «удачно или неудачно», «талантливо или бездарно». Эстетический аспект результата творчества допускает критику и ориентирован на стандарты. Хотя критерии изменяются в потоке времени и имеют этно-культуральный «аромат», тем не менее экспертным комиссиям (например, жюри какого-либо конкурса или экспертам престижного аукциона) доверено определять ценность того или иного произведения (артефакта) — в национальном масштабе, в контексте мировой культуры и просто в денежном эквиваленте.
Каждый же артефакт, рождённый в процессе терапии или консультирования, бесценен (будь то рисунок своих чувств или страхов или коллаж-самопрезентация и пр.). Он — сиюминутное свидетельство процесса сознания уникальной личности. Эстетические достоинства и недостатки априори вынесены за скобки. И никто не вправе сказать «хорошо» или «так себе». Так есть, и всё.
Результат можно уничтожить, трансформировать, отдать терапевту. Иногда изображают страхи, а в процессе понимают, что страх придуманный, смешной, недействительный. Так можно работать с любыми вытесненными чувствами и нежелательными эмоциями.
Жизнь каждого — неповторимый творческий акт. Во всяком случае, у каждого есть право сделать её таковой. Есть право ни на кого не ссылаться, не оглядываться и не походить, при желании избежать выставок и экспертиз. Есть право, не сделав выводов из чужих ошибок, наделать собственных. Хозяин жизни сам решает, как принимать формализованный фрагмент процесса сознания (арте-факт) и что с ним делать дальше — трансформировать, выбросить, оставить как есть или переписать заново, с чистого листа.
А терапевт всего лишь предлагает инструментарий, позволяющий смоделировать результат. Моделирование — безопасный способ убедиться в инвариантности жизни, понять свои истинные мотивации и цели, найти новые пути их достижения. Иначе говоря, арт-терапевт предлагает игру, где каждый может доверить вымышленному персонажу, слегка похожему на него, свои страхи, чаяния, нереализованные желания, вытесненные чувства, несказанные слова и позволить ему действовать, как ему самому свойственно или, наоборот, не свойственно. В игре нет необходимости немедленно расплачиваться за каждый сделанный шаг. Это делает несущественным страх, который обычно мешает нам в жизни проявить свою креативность — способность увидеть много нестандартных решений типичных задач, если типичный результат не устраивает.
Терапевт ни путь, ни транспорт, ни цель, ни скорость предложить, а тем более навязать или манипулятивно внедрить, использовав внушение или гипноз, не в праве. Он полномочен лишь отремонтировать выбранный вами транспорт, который вас к вашим целям способен доставить. Или дать понять несоответствие транспорта и цели.
С художниками, владеющими мастерством, общение происходит в техниках, им не свойственных, потому что мастерство — и устоявшаяся внутренняя, закрепившаяся на уровне бессознательного автоматизма, необходимость его демонстрации — довлеют над искренностью творчества и жаждой самопознания. Результат, достигаемый мастером в своём деле, чаще продуман и логичен, в нём почти неизбежны бесконечное стремление к совершенству и необходимость выдержать «уровень», диктуемый профессией. Автоматически включается предвкушение социальной оценки. В этом случае о спонтанности и ценности происходящего «здесь и сейчас» говорить не приходится.
А результат дилетантский — чаще вне логики и обращений к стандартам и высоким образцам, но зато и вне доказательства и опровержения, вне оценки. Он проще становится ресурсным — через творческую экспрессию человек вдруг открывает в себе новую ипостась, возможность ощутить радость творчества и осознать жизнь как поле для развития и эксперимента.
Восприятие искусства. Не арт-, но всё же терапия
«Цвет — это клавиш; глаз — молоточек; душа — многострунный рояль. Художник есть рука, которая посредством того или иного клавиша целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу»
В. Кандинский
«Эстетический объект — это творение, включающее в себя творца: в нём творец находит себя и напряженно чувствует свою творящую активность... Эту творящую активность чувствует и переживает и зритель, вступающий в «слиянное общение» с художественным произведением и в «сотворчество понимающих» с автором»
М.М. Бахтин
Исходя из определения арт-терапии, данного российской арт-терапевтической ассоциацией, восприятие искусства не является в чистом виде арт-терапевтической методикой, т.к. в данном случае мы имеем дело с продуктом творчества другого человека — художника, а не самого клиента. Но здесь начинают работать другие факторы — в частности цвет, на исцеляющем воздействии которого основаны техники цветотерапии и цветовые медитации.
Ещё художник В. Кандинский, изучавший семантическое значение цвета, обосновывал психологическое воздействие того или иного цвета или их смешения на психику. Каждый цвет вызывает определённые ассоциации: так, восприятие красного цвета вызывает представление об огне, ассоциативно включая в индивидуальном сознании ощущения и чувства, с огнём связанные. Кандинский считает, что цвет — это инструмент, которым можно непосредственно влиять на душу. Он сознательно использует цвет и форму и применяет их как систему раздражителей, сознательно и преднамеренно организованных с таким расчётом, чтобы вызвать определённую реакцию.
Арт-терапия актуализирует гигантский «молчащий» ресурс психики — подсознание. Согласно современным исследованиям, восприятие цвета происходит в мозгу на доинтеллектуальном, первобытном уровне, когда чувственное и мысленное, реальное и фантастическое существуют неразрывно. С помощью языка символических образов и метафор становятся возможными самопознание и саморазвитие. «Вечные» темы искусства, архетипические смыслы (первообразы) избавляют от одиночества и дают чувство безопасности и покоя.
Глубокое влияние на человека оказывает также проникновение во внутреннюю форму произведения, оно обогащает и расширяет собственную внутреннюю форму созерцателя произведения искусства.
Мир существует в вибрациях — свидетельства волнового влияния цвета и формы присутствуют ещё в древнеегипетских манускриптах, современные исследования начаты французскими учеными в 30-е годы ХХ века. Прибор, с помощью которого измеряют в вибрационном диапазоне энергию красок, может вызывать скепсис с точки зрения точной науки. Но, сколь бы сомнительными не были абсолютные величины в диапазоне от 3500 ангстрем в фиолетовом спектре до 7500 в красном, тот факт, что у картин Рериха этот прибор показывает 18000 ангстрем, как в священных местах Индии, не может не натолкнуть на мысль, что творец-художник, помимо умелого смешения красок, оставил нам на полотне ещё и свидетельство энергии своей души.
Влияние искусства на человека не ограничивается простой эстетической реакцией, активное взаимодействие — творческое или зрительское — побуждает и в зрителе, и в творце сложнейшие психологические акты извлечения и построения смыслов и обмена энергиями. И здесь незавершенность, недосказанность, неокончательность восполняются тем глубинным молчанием, которое есть активный покой, работа души, направленная на осознание чувств, осмысление действительности, сопричастности гармонии мироздания.
В современных музеях проводятся профилактические и терапевтические занятия для детей, беременных, а также просто людей, заботящихся о своём физическом и духовном здоровье. Арт-терапевты разрабатывают методики самостоятельного оздоровления с помощью восприятия специально подобранных картин в комплексе с дыхательными и ритмическими упражнениями.
Объяснить в двух словах, как это действует, довольно сложно, т.к. здесь затрагиваются глубокие вопросы психологии, философии, духовности. Если всё же попытаться объяснить, что называется, «на пальцах», то дыхательные и ритмические упражнения позволяют через релаксацию на какое-то время избавиться от стереотипов, рациональных оценок и психологических защит. Они помогают присоединиться к чужому видению мира через результат творчества художника. Искусство, взывающее к «вечным» человеческим ценностям, воспринимается мозгом на невербальном, архаическом уровне, обращается к генетической человеческой потребности в гармонии. Достигнутая стабилизация эмоционального фона неизбежно влечёт за собой нормализацию физиологических алгоритмов.
Область применения: кто, для кого и как?
«Символы выступают в качестве моста, соединяющего сознательное и бессознательное клиента, за счёт чего он может не только осознать ранее неосознаваемые причины своих страданий, но и найти свои внутренние ресурсы, раскрыть в себе новые качества»
А.И. Копытин
Есть все основания применять арт-терапевтические методы в:
1. Медицине (в психиатрии, в лечении заболеваний, вызванных постоянным стрессом и психосоматических заболеваний).
2. Образовании (как детском, так и взрослом — решаются проблемы адаптации, взаимодействия, профессионального «выгорания»).
3. Социальной сфере (здесь арт-терапия эффективна при работе с людьми с ограниченными возможностями или испытывающими трудности вербального самовыражения, чувство одиночества, с пожилыми людьми).
4. Бизнесе (как антистрессовый тренинг, как ресурсный инструмент для конструирования эффективных бизнес-моделей).
Россия не является родоначальницей метода; наибольшей популярности арт-терапия достигла в Англии, где существует много школ, а услуги арт-терапевта востребованы в клиниках и включены в страховку. Но на отечественной почве эффективный, ресурсный и нетравматичный метод постепенно обретает своё заслуженное место. Возможно, не слишком стремительный темп этого развития связан с существующей терминологической путаницей и «неблагозвучностью» самого термина «психотерапевт», что становится своеобразным барьером для человека, который ощущает необходимость в профессиональной помощи, с одной стороны, и социальный зажим — с другой.
Психотерапевтами называют себя и медики, и психологи. Называть себя терапевтом в достаточной мере правомочно для психолога, который владеет не только искусством консультирования, но и техниками, позволяющими менять психо-эмоциональное состояние и способствующими личностному развитию. При этом без сопровождения психиатра психологи не могут заниматься терапией людей, имеющих психиатрический диагноз.
Арт-терапевтическое образование является дополнительным как для психологов, так и для врачей: арт-техники — это инструментарий, позволяющий пробудить бессознательное, высвободить его из плена психологических защит. Инструментарий этот — корректный и нетравматичный, «инсайтовый»: решение рождается внутри психики, поэтому принимается легче, чем пришедшее из внешнего, пусть даже авторитетного источника.
Занятия арт-терапией могут проводиться как индивидуально, так и в группах. Групповая арт-терапия несёт в себе все черты трёхстороннего взаимодействия клиент-продукт творчества-терапевт. Одновременно с этим она даёт все преимущества групповой терапевтической работы как таковой — дополнительный коммуникативный ресурс, дополнительные возможности для творческой экспрессии, возможность получить поддержку со стороны группы, новые идеи и новый ракурс заявленных проблем и путей их решения.
Существуют различные виды групп — открытые и закрытые, целевые и терапевтические, развивающие и обучающие. Выбор группы и тренера зависит от целей, которые ставит перед собой клиент. Чтобы не ошибиться в выборе группы и её ведущего, можно посетить пробный бесплатный семинар или тренинг, познакомиться с тренером и оценить степень его профессионализма, личностное обаяние, действенность предложенных методик и их соответствие личности клиента и поставленным им задачам.
