Совместный проект петербургских художников Юрия Сычева и Александра Королева является попыткой осмыслить проблему внешнего и внутреннего при помощи средств современной живописи.
Совместный проект петербургских художников Юрия Сычева и Александра Королева является попыткой осмыслить проблему внешнего и внутреннего при помощи средств современной живописи.
Юрий Сычев представлен в проекте серией больших холстов с изображенными на них молодыми людьми и детьми, чьи лица и одежда написаны яркими акриловыми красками. Создавая ряд персонажей, изображенных крупным планом, наряжая их в однотипные зеленые, желтые и красные куртки и футболки, синие джинсы и белые кроссовки, иногда смакуя подробности — развязавшийся шнурок, рифленую подошву, бахрому ношеных джинсов, художник приближается к поп-артовской эстетике. Однако он останавливается, не перейдя той границы, за которой заканчивается живопись и начинается поп-арт. Он использует экспрессивный потенциал яркой палитры и быстрого, напоминающего репортажный эскиз рисунка для наполнения своих картин напряжением и драматизмом, не свойственным поп-арту.
О том, что эти картины являются чем-то бóльшим, чем просто портретами, свидетельствует объединяющая их героев погруженность в переживание ситуации или реальности, которую художник не дает нам увидеть. Персонажи Сычева словно бы застыли в созерцании чего-то невидимого. Их взгляды привязаны к некой трансцендентной — по отношению к холсту и к зрителю, смотрящему на холст, — точке. Оставляя своих героев наедине с ослепительно белой пустотой холста, не притягивающей, а отталкивающей взгляд извне, художник ясно дает нам понять, что углубляться в его картины в поисках сюжета — бесполезное занятие. В то же время интенсивность цвета, напряжение, сообщаемое позами и жестами персонажей, — все это создает впечатление значительности происходящего с ними. Предметная пустота пространства на холстах Сычева не только не говорит о внутренней пустоте создаваемых им образов, наоборот, она подчеркивает их содержательность. В то же время художник оставляет без ответа вопрос о том, в созерцание какой именно внутренней реальности погружены его герои.
Ответ на этот вопрос дает второй участник проекта — Александр Королев. На его абстрактные и полуабстрактные листы словно выплеснулась кипучая жизнь бессознательного — потоки энергии сплетаются в смутные образы и вновь расплетаются, будучи не в силах оформиться, застыть в четких границах предметов. Стихия цвета и экспрессии, в которой угадываются очертания архетипических фигур и символов, это мир, не центрированный присутствием человеческого Я и не рецензированный его деятельностью. Но особенностью работ Королева является как раз стремление к фигуративности, к выявлению формы из живописного хаоса. Художник создает данную серию следующим образом: посредством исходного наброска он задает направление своим усилиям, а воплощение доверяет спонтанной работе с материалом и случайностям его поведения. Таким образом, логика его работы близка механизмам восприятия: предметы внешнего мира являются «наброском», исходной причиной, которая порождает образы, возбуждающие деятельность нашей психики. Поэтому работы Королева являются скорее метафорическим изображением «внутреннего человека», нежели наивно-экспрессивным изображением внешнего мира.
Подобное прочтение работ Королева сразу устанавливает их связь с персонажами холстов Юрия Сычева. Что еще может так завораживать человека, заставлять его вглядываться в невидимое, как не его собственный внутренний двойник? Именно погружение в себя выжигает мир предметов вокруг нас, окружает нас звенящей пустотой. Глядя на работы Сычева, чувствуешь беззащитность их персонажей, тем более что большинство из них — дети, принадлежащие своему бессознательному в гораздо большей степени, чем взрослые. Это ощущение усиливается от соседства с экспрессивными абстракциями Королева. Но одновременно это соседство снижает напряжение, изначально присутствующее в работах Сычева. Взгляды персонажей обретают свою направленность, пустота, их окружающая, перестает пугать неопределенностью своего смысла.
Таким образом, внешнее оказывается связано с внутренним посредством взгляда. Конечно, речь идет об условном вглядывании в себя, поскольку в физическом смысле взгляд персонажей Сычева означает лишь отстраненность от внешней действительности. Напряженность этого вглядывания заставляет померкнуть до полной неразличимости окружающий человека мир. Со своей стороны, внутреннее сообщает внешнему свою энергию, словно бы озаряя лица вглядывающихся своим пламенем.
