Недавно театр DEREVO показал в Эрарте свой знаменитый «Кецаль», а 30 сентября Антон Адасинский выступит здесь со спектаклем «История девочки». Мы поговорили с Антоном о провокации, футуристах, необходимости самоограничения и часах «Победа» 1956 года.
«Думаем ли мы об аудитории, когда готовим спектакль? Совсем нет. Раньше зрители были более подготовлены и понимали все языки, с помощью которых мы изъясняемся. Теперь коммуникация лишь частична. Так, спектакль "Однажды" понятен полностью — умышленный гламур, фонограмма, громкие звуки. "Острова" с их наступательно-медитативным повествованием тоже более-менее ясны. Но "Кецаль" — это шоковая терапия. Некоторые люди находятся в состоянии аффекта в течение всего спектакля, и мы это чувствуем со сцены. Нынешняя публика не готова к дискомфорту и порой бывает возмущена: "Что за странная форма демонстрации чувств?". Само понятие театра упростилось. Сейчас, например, вполне приемлемо аплодировать сразу после какой-то особенно удачной сцены или арии, но это ведь абсолютно разваливает спектакль. Наступила эпоха развлекательного театра, мюзиклов, потребления».
***
«Невозможно определить, что сейчас является провокацией, а что — нет. Стоять неподвижно в течение пяти минут — провокация? Забивать на сцене корову? А трое лысых парней, идущих по улице? Границы стерлись. Все главные провокации были осуществлены футуристами 102 года назад. Шемякин в шестидесятых тоже шокировал, а прибивание члена гвоздем к Красной площади — лишь слабая тень прошлого. Не нужно пытаться поразить — всё должно идти изнутри. Я недавно посмотрел фильм "Танец реальности" Алехандро Ходоровского. Там человек сидит перед камерой абсолютно голый. Но снято так, что на это совсем не обращаешь внимания. Он раздет просто потому, что жарко. Зачем одежда, если на улице сорок градусов? Всё очень просто».
***
«В России всё, что не умещается в рамки, встречают нервозно, без улыбки. Моментальное напряжение глаз. Со временем ситуация только усугубляется: в девяностые годы была глуповато-удивленная реакция, потом временное равнодушие под грузом других проблем, теперь же — открытая агрессия. Это очень нехороший симптом для страны».
***
«Я почти не хожу в театр, мало вижу. Из тех, кого могу отметить: Андрей Могучий, Иван Вырыпаев, Кирилл Серебренников. Но в большинстве сейчас идут средние вещи, сделанные процентов на семьдесят. Недочувствование, недопляски, всё — недо. Мультимедиа, заученные наизусть с детства пьесы, видеопроекции, датчики на теле — вторичность повсюду. Театр — это работа в полную силу. Но никто не хочет глубоко чувствовать, открывать сердце с риском получить по носу. Многие боятся, сомневаются: зачем прилагать усилия? Мы не боимся».
***
«Я все время жду, когда кто-то начнет наступать нам на пятки. Когда появится кто-то лучше нас по силе фантазии, по уровню техники. Но пока одни тени и отголоски. Я хочу соревноваться — но не с кем. Есть "АХЕ", есть мы, и всё. Для достойного результата нужно вставать в 8 утра и пахать без устали, а не бегать по сериалам и заниматься полуакциями. Они в своих "Инстаграмах" делают намного больше, чем на сцене. Все всё понимают, об этом пьют кофе и говорят по телефонам, но почему-то ничего не меняется. Хотя только в Петербурге я "посеял" минимум пятьдесят человек с гигантским потенциалом».
***
«Идеальных условий для профессионального развития нет сейчас и не было раньше. В девяностые годы ребята репетировали в подвалах на Желябова и работали на заводах. Никто не ждал субсидий и господдержки. Когда внутри горишь, никакие специальные условия не нужны».
***
«Я выступаю за сознательное самоограничение во всем. Я ограждаю себя от лишней информации, от ненужных деталей. Зачем нужны часы "смартвотч", если есть "Победа" пятьдесят шестого года? Все, что нужно видеть, — это красный хвостик секундной стрелки. В свою очередь, и наша эстетика заключается в лаконизме, отсечении лишнего».
***
«Конечно, в большинстве случаев я работаю с пластикой. Но постановки со словом у меня тоже есть. 30 сентября я буду выступать в Эрарте с «Историей девочки» и постараюсь сделать так, чтобы текст стал еще одним полноценным слоем повествования».
Антон Адасинский в Эрарте
18 сентября 2015
