Один из самых известных писателей Скандинавии Питер Хёг (Peter Høeg) встретился 3 сентября с российскими читателями на Эрарта Сцене. Пользуясь случаем, команда музея Эрарта расспросила датского писателя о его работе, привычках и общении с прессой.
- Как организован рабочий день Питера Хёга
- Почему Питер Хёг пишет свои романы от руки
- Каким современным искусством увлекается семья писателя
- Почему Питер Хёг не балует прессу интервью
- Почему писатель не боится за судьбу профессии в эпоху Интернета и новых технологий
О современном искусстве в жизни
В тот момент, когда я рос, в Дании произошел переход от того, что мы называем старым, традиционным искусством, к современному искусству. Это касается не только архитектуры, но и изобразительного искусства. У моей матери было хобби — она вырезала мебель. И когда она работала, она пыталась подражать современным датским мастерам. Так что те образцы искусства, которыми мы занимались, в общем-то, были современными. То, чем интересовались в моем доме, — это как раз и было искусство современных мастеров.
То, что родители часто брали меня с собой в «Луизиану», известный музей современного искусства в Северной Зеландии, стало важной частью моего воспитания и моего детства.
На самом деле сейчас в нашей семье распространен такой вид искусства. Моя жена — архитектор по образованию, и мы сами создаем своего рода картины. Она приносит большой-большой лист бумаги, мы садимся вокруг стола, и каждый начинает рисовать картину со своего угла, а потом мы поворачиваем лист, и другой человек продолжает рисунок с того места, где закончил его предшественник. Такие картины висят у нас на стенах и, в частности, на даче.
В очень многих музеях мира я видел, как посетитель становится соучастником создания произведения искусства. Мне кажется, что это новое понимание искусства. Если в прежнее время зритель был пассивным участником, то теперь он берет на себя активную роль и сам дорабатывает произведение. Кстати, литературу ты тоже понимаешь гораздо лучше, когда сам уже попытался написать какую-нибудь новеллу или стихотворение.
О собственной «застенчивости»
Вообще-то я за последние 30 лет дал примерно от 300 до 400 интервью. И мне кажется, это больше, чем кто-либо из датских писателей. Я вообще-то не застенчивый человек. И подтверждение этому — то, что сейчас я здесь, в Эрарте. Это и честь, и большая радость для меня. Мне очень приятно здесь находиться. Но вообще при высокой публичности есть риск, что она может сожрать человека. С самого начала, после выхода первой книги, я принял для себя решение — я буду оказываться в свете внимания только в связи с выходом очередной книги, а все оставшееся время я живу со своей семьей, со своими детьми, я сосредоточен на написании своих книг. Благодаря всему этому, такому образу жизни у меня и появилась слава застенчивого писателя, писателя, который далек от людей, который не хочет общаться. Но мне кажется, что это не так, и такую славу мне создали журналисты.
О рабочем процессе
Мой образ жизни очень похож на образ жизни многих других людей. Я встаю довольно рано каждый день, отправляю детей в школу и медитирую: медитация для меня очень тесно связана с творческим процессом. Потом я завтракаю и сажусь писать. Я пишу от руки. Мне нравится ощущение, когда карандаш скользит по бумаге. Мне нравится этот чисто физический аспект написания книжек. Потом я читаю те страницы, что написал накануне. И если что-то удалось, у меня возникает особое ощущение некого психо-физиологического единства. Я пишу час или два — это время, когда поток энергии дает мне такую возможность.
В основном бывает так. Но время от времени, если детей нет дома, в течение дня я еще несколько раз сажусь за стол.
О роли писателя в современном обществе
Мне довольно трудно обозреть все общество, я живу довольно уединенно и смотрю на все взглядом писателя, словно через туннель. Но меня совершенно не беспокоят новые технологии, и на то есть три причины.
Во-первых, Интернет не представляет никакой проблемы для писателя, ведь люди, которые прекрасно пишут, вполне могут делать это и в Интернете.
Вторая причина, по которой я не чувствую беспокойства в отношении Интернета и новых технологий, — это то, что мы все равно не можем избежать повествования, рассказа. Вся психо-физиологическая организация человека настроена на то, что эти повествования, рассказы ему просто необходимы. Повествование существует с давних времен и ничего с ним не случится. Оно будет существовать и в будущем.
А третья причина, по которой я не чувствую беспокойства, — то, что при помощи письменного языка можно добиться того, чего нельзя добиться другими средствами. Здесь языковые возможности достигают своей высшей точки. Когда ты садишься и пишешь что-то, ты должен понимать, что все, что ты хочешь сказать, ты должен донести через это узкое горлышко письменного языка. И благодаря этому возникает максимальная языковая концентрация. Такая культура письма существует давным-давно и сохранится в будущем.
