Художник Дитер. М. Вайденбах раскрыл секреты своей картины «Пляска смерти в Веймаре»

Дитер М. Вайденбах:

Если говорить об изображенных здесь исторических персонажах, то многие из них еще живы. Картина называется «Пляска смерти в Веймаре». Веймар — это город, в котором я жил во времена ГДР. Когда я вернулся туда после объединения Германии, я встретил своих старых знакомых, а также множество новых людей — людей, приехавших из Западной Германии в поисках новых бизнес-возможностей. Именно их я и изобразил. Вот здесь, например, новый бургомистр Веймара, который занял этот пост сразу после объединения Германии и как раз тоже был с Запада.

Вполне естественно, что за ним последовала и его западная команда. Все они очень здорово обогатились. А вот бедный гражданин бывшей ГДР, как видите, он совсем тощий, а в руках держит молот и серп — символы коммунизма.

Такой худой, еле ноги волочит. А вон там толстяк с красным носом — как раз представитель Запада. Это, по сути, такой же бурлеск, как «Баня» Маяковского. Вы наверняка знакомы с этим произведением.

В эпоху НЭПа, в 1924 году Маяковский сочинил сатирическую пьесу о Новой экономической политике Ленина. Это был настолько смелый бурлеск, что Сталин вызвал Маяковского на личную беседу, а затем пьесу вообще запретили. Мою «Пляску смерти» тоже запрещали, ее нигде нельзя было выставлять.

А здесь мы видим уже новейшее время: узнаваемая фигура Скруджа Макдака указывает на то, что все теперь продается и покупается. И даже скелеты, символизирующие смерть, дерутся из-за денег.

Конечно, все это сарказм, ирония — то, чему меня в первую очередь научила русская литература, в частности, Гоголь и Булгаков, автор «Мастера и Маргариты». Моя работа очень тесно связано с русской сатирой — это действительно важный жанр для российской литературы и по сей день. Русским дана великая сила, в том числе сила иронии. И в моих работах это тоже очень важная составляющая.

С голубым цветком связана одна весьма интересная история. Когда я завершил работу над этим полотном, меня посетил представитель городской администрации. Я показал ему картину, и он прошелся вдоль нее, неспешно все осмотрел и вдруг воскликнул: «О, вот цветок у вас вышел неплохо! Вот он мне нравится». И я ответил ему: «Этот цветок получился у меня таким прекрасным только потому, что перед этим я пропустил через себя двадцать погонных метров боли и горя». В этом действительно был колоссальный цинизм — человек видит все это и вдруг заявляет: «Ух ты, какой красивенький цветочек!» Я недаром так ему ответил. Это вообще очень интересный вопрос, по поводу голубого цветка. В германской романтической традиции голубой цветок — символ надежды, и в целом голубой цвет означает надежду. Мы встречаем этот образ в произведениях поэта-романтика Новалиса. Он чем-то напоминает «Одинокий парус» у Лермонтова.

Из сорока квадратных метров холста надежде оставлен лишь один квадратный сантиметр. И, может быть, этого достаточно.